Неофициальный сайт ФК "Томь"

"Польская горячая кровь", "Пан или пропал", "Варшавянка", "Поляк надутый", "Еще Польска не сгинела!" - что ни говори, а Польша давно вошла в наш язык, плоть и кровь. Были и они над нами панами, и мы над ними. И подчиненности не могла спокойно переносить ни та, ни другая свободолюбивая славянская душа. А сколько раз вставали плечом к плечу и бились с немецкими крестоносцами, с турками, с Гитлером, Вместе проливали кровь, она текла и перемешивалась. Томскую историю тоже очень сложно представить без польского влияния. Сосланные после восстаний или, малой частью, добровольно приехавшие в Сибирь, они составляли в Томске существенную диаспору.

А в истории томского спорта и футбола поляки вообще сыграли неоценимую роль. Достаточно назвать две такие "вершины", как доктор Владислав Пирусский, основатель Томского общества содействия физическому развитию, и Бронислав Верниковский - рекордсмен, футболист и блестящий организатор спорта.

А были еще и такие замечательные футболисты, как Быстржицкий, братья Заостровские, Ясинский. Видимо, есть что-то особенное в честолюбивой польской душе, роднящей ее с азартом спортивных состязаний.

Поэтому вполне логичным для истории томского футбола будет рассказ об одной польской футбольной династии Томска, стартовавшей в двадцатые годы и продолженной в пятидесятые. Только начать хотелось бы не с футбола, а в истинно польском стиле, в духе романтического Адама Мицкевича или исторических романов Генриха Сенкевича - рассказать о драматической истории знатного польского рода. Примерно так: "Был под Краковом знатный род Бейнар-Бейнаровичей со многими отраслями, происходящий от самых благородных кровей. Никому из Бейнар-Бейнаровичей не случилось стать вельможею, однако на поле Марса оказывали отчизне памятные услуги, за что в разное время были щедро жалованы наградами", Оставим, впрочем, Сенкевича, хотя история рода вполне заслуживала его пера. Сигизмунд Бейнар-Бейнарович был, видимо, пламенным патриотом Польши. И конечно, его горячее сердце, как и сердца большинства польских шляхтичей, не могло спокойно переносить то, что польское государство было поделено между Австрией, Пруссией и Россией и находилось под игом чужестранцев. Восстания в Польше вспыхивали регулярно, хоть и жестоко подавлялись. Сигизмунд Бейнар-Бейнарович не пожалел ради свободы Польши ни своего состояния, ни жизни, ни благополучия рода. По семейной легенде, он заложил и продал свое имение, все имущество, на эти деньги создал и вооружил большой отряд и выступил на стороне повстанцев. После разгрома восстания был сослан в Сибирь, и после отбытия срока получил разрешение на поселение в литовском городке Ново-Александровске - поближе к родной Польше. Здесь Бейнар-Бейнарович вскоре женился на дочери местного купца - Барбаре. В приданное получил двухэтажный дом с усадебкой. Словом, набралось наследство для старшего сына. А на младшего - Иеронима - имущества уже не хватало, и отец решил определить его в духовное училище, сделать ксендзом. Иероним, закончивший гимназию, мечтал о другом. Отец менять решение не собирался. Горячая польская коса нашла на не менее горячий камень. В результате Иероним рассорился с отцом и сбежал из родительского дома. Все оставшееся время он переписывался только с матерью, с отцом больше не перемолвился ни единым словом.

Иероним пошел работать на Транссибирскую магистраль, только начинавшую свою гигантскую поступь на Восток. Начал с простого учетчика вагонов, потом продвигался и рос вместе с самой магистралью. Со временем стал начальником железнодорожной станции Тюмень, потом первым начальником станции Тайга, Усолье-Сибирское - и так все дальше на Восток. По натуре был Иероним человеком увлекающимся, дамским угодником, прекрасно танцевал мазурку и очень любил играть в карты. Такое отношение к жизни и толкнуло его в тридцатилетнем возрасте пуститься в настоящую любовную авантюру. Как-то раз, на станции в Екатеринбурге он увидел в станционном буфете работающую здесь очень красивую девушку. Оказалось, что зовут ее Елена Залесская, она - сирота и отроду ей всего 14 лет. Иероним Сигизмундович был вдвое старше, но совсем не стар. Возможно, он влюбился в юную красавицу и потерял голову, а посему и совершил поступок весьма неподходящий для уважаемого руководящего работника железной дороги. Но не забудем и о польских кровях паныча. Он выкрал девушку. Подстерег, завернул в шубу, усадил в сани, домчал до вагона и увез в Тюмень. Такая вот была страсть. А через девять месяцев после похищения родилась внебрачная дочь Валерия, которую пришлось крестить по отчеству деда - Сигизмундовна.

Конечно, они были неровней: блистательный Иероним, любимец общества и король провинциальных балов, и совсем юная Елена - прекрасная собою, но необразованная, малограмотная сирота. Иероним довольно быстро заскучал в таком обществе и отвез юную Елену на боковую томскую ветку, в небольшую деревню возле железнодорожной станции Каштак. Правда, надо отдать должное благородству шляхтича: брак с Еленой был официально оформлен, и все последующие дети получали законное отчество Иеронимович (позже переделанное на Геронимович) и родовую фамилию Бейнар-Бейнарович.

Но мужа молодая жена видела не часто: он вел вдали свободную жизнь - на работе и на балах, в ухаживаниях за красотками и, конечно, за карточным столом. Иногда наезжал "в семью", привозил немного денег и снова уезжал.

А денег требовалось немало, потому что у Елены Михайловны было 11 детей, из них шестерых сыновей и трех дочерей она подняла на ноги.

Большая семья Бейнар-Бейнаровичей с 1910 года уже жила в самом Томске, на улице Большой Подгорной, 31. Семья, между прочим, была очень музыкальной, устраивались даже семейные концерты. При этом Вацлав играл на мандолине, Анзельм - на трубе, сестры Генриэтта и Валерия - на гитарах. Сам дед играл на фортепиано.

Ну а когда же будет про футбол? - спросит самый терпеливый читатель. А вот здесь он, собственно, и начинается, ведь из шести братьев Бейнар-Бейнаровичей двое стали чемпионами Томска по футболу во второй половине 20-х годов. А учились футболу и прочим играм прямо здесь, на Большой Подгорной, на ближайших пустырях и на знаменитой Губкинской площадке, которая располагалась неподалеку от Белого Озера.

Надо сказать, что судьба тоже сыграла с семьей Бейнар-Бейнаровичей в драматический и даже трагический футбол, разбросав их по белу свету. Первым погиб в 1915 году на полях Первой мировой Витольд - офицер, любимец и надежда семьи. Другой сын Зенон "красным колесом" гражданской войны был заброшен в Харбин, оттуда вернулся на родину лишь в пятидесятые годы. Вацлав Бейнар-Бейнарович, о котором речь впереди, был расстрелян в 1937 году. Сгинул в роковом тридцать седьмом и еще один сын - Леопольд, а Анзельм был арестован, но через 8 месяцев чудом отпущен. Последний из сыновей - Владимир - был призван в армию в годы Великой Отечественной и в конце войны попал в спешно формируемую "красную" польскую армию. В итоге он оказался на родине предков, там его семья живет до сих пор. Еще в роду Бейнар-Бейнаровичей было две дочери: Генриетта, работавшая чертежницей в "Томлесе", и Станислава, телеграфистка, вышедшая замуж за Дмитрия Лебедева. Но женщин судьба тронула меньше.

Обо всем этом мне рассказала Людмила Вацлавовна Потехина, урожденная Бейнар-Бейнарович. А впереди - счастливая и печальная повесть об ее отце, Вацлаве и дяде Анзельме, ставших чемпионами Томска по футболу.

Вацлав Бейнар-Бейнарович родился на исходе века, 29 сентября 1899 года на железнодорожной станции Петрушки, неподалеку от Иркутска. Очень тяжело пережив гибель на фронте любимого брата Витольда, Вацлав начал выстраивать свою самостоятельную судьбу. Несмотря на финансовые трудности большой семьи, ему удалось закончить реальное училище, а затем выучиться на бурового мастера. Он быстро поднимался по карьерной лестнице, стал начальником буровой конторы и объездил полстраны - Елец, Саратов, Алейск, Новосибирск, Оренбург. В этой напряженной рабочей жизни Вацлав всегда находил место для спорта. Причем спортсменом он был разносторонним: неплохо играл не только в футбол, но был сильным конькобежцем, выступал в легкоатлетических соревнованиях: в томских газетах он фигурирует как серебряный призер календарных соревнований 1926 года по метанию копья (уступил он, кстати, другому футболисту, одноклубнику из КОРа Разумкову). Где получал Вацлав Геронимович футбольное "образование", точно сказать сложно. Нет сомнений, что в футбол играли в реальном училище (у нас, правда, нет сведений - участвовал ли Бейнар-Бейнарович в чемпионатах Томска 1915-16 годов в составе сборной реалистов). Однако не исключено, что "большому" футболу он обучался при клубной команде "Кречет", объединившей, в основном, небогатую часть молодежи Заозерья. По крайней мере, в 1924 году Вацлав играл именно за "Кречет" и забивал голы, а уже потом перешел в Клуб Октябрьской Революции (КОР). Здесь он играл и вратарем, и полевым игроком, и, вообще, по мнению своего одноклубника Дмитрия Моравецкого: "Вацлав был отличным спортсменом - стремительным, тактически умным, хорошо "читающим" игру. И эти качества в сочетании с его культурой, доброжелательностью, умением ценить дружбу делали его незаменимым в команде".

Добавим к этому, что Вацлав был высоким, красивым, отлично сложенным атлетом, и на него заглядывались многие девушки. В пару он себе выбрал тоже настоящую красавицу с редким именем Павла. Она работала в Нижнем гастрономе и была предметом поклонения томской молодежи. Пытались ухаживать за ней многие, но Павла выбрала Вацлава.

Клуб Октябрьской революции, за который выступал Вацлав, стал бессменным чемпионом Томска по футболу. Первый раз он выиграл осеннее первенство 1926 года (именно этот триумф КОРа и запечатлен на двух командных снимках неподалеку от стадиона в Лагерном саду). В 1927 году КОР стал абсолютным чемпионом города, выиграв и весеннее, и осеннее первенство. Победил он и весной 1928 года, но это был последний успех популярной команды. Уже осенью начался постепенный закат футбольной славы КОРа. Однако Вацлав Бейнар-Бейнарович его не застал: в феврале 1928 года родилась дочь Людочка, а через два месяца он уехал с семьею из Томска на работы по гидробурению, и, как оказалось, навсегда. В 1936 году Вацлав Геронимович был арестован в Оренбурге по надуманному делу о контрреволюционной организации и расстрелян.

В справке о реабилитации коротких пять строчек, а Людмила Вацлавовна до сих пор не может смотреть на нее без слез. "Дело по обвинению Вацлава Бейнар-Бейнаровича 1882 года рождения (отчего-то прибавлено 17 лет - ред.), до ареста - начальника бурового участка Оренбургской железной дороги, необоснованно расстрелянного по статье 58-7 и 58-11 УК РСФСР за участие в контрреволюционной организации, пересмотрено Военной Коллегией Верховного суда 27 июня 1957 года. Приговор от 23 сентября 1937 года отменен, дело за отсутствием состава преступления прекращено. Бейнар-Бейнарович реабилитирован". Так закончил свои дни потомственный польский шляхтич и чемпион Томска по футболу.

После Томска, мотаясь по буровым и достигнув тридцатилетнего возраста, в футбол Вацлав уже в турнирах не играл, однако оставался человеком глубоко спортивным. Людмила Вацлавовна уверена, что он вырастил бы из нее хорошую спортсменку, потому что воспитывал дочь в спортивном духе: зарядка, спортивные упражнения, футбол, участие в охоте и рыбалке. Он был хорошим отцом и хотел, чтобы дочь выросла закаленной, физически крепкой. Последний раз он увидел свою семью уже в тюрьме, незадолго до расстрела.

После гибели Вацлава Геронимовича семья вернулась в Томск. Здесь оставалась родня, но все равно было жить тяжеловато, да еще с клеймом "семья врага народа". Однако потом повезло, а может, спасла мамина красота. Об их семье стал заботиться Николай Константинович Иванов, сын знаменитого томского врача, сам в прошлом известный томский спортсмен, рекордсмен Сибири по прыжкам в высоту. "Он был очень добрый, порядочный человек, - вспоминает Людмила Вацлавовна, - о маме и обо мне с сестрой он стал заботиться, когда еще никакой речи не шло о замужестве. Возможно, этим он и завоевал мамино сердце, а нам стал вторым отцом".

А еще Людмила Вацлавовна вспоминает, как долгие годы пыталась избавиться от приставки "Бейнар" в родовой фамилии. Двойная фамилия была опасна в России и в двадцатые, и в тридцатые годы, так как считалась признаком дворянского "белогвардейского" происхождения. А в сороковые годы приставка "Бейнар" приобрела другой зловещий оттенок: представители органов и кадровики стали воспринимать фамилию как "немецкую", что было не лучше, чем "дворянская". В итоге, все-таки, в паспорте записали просто "Бейнарович", и знаменитая польская фамилия потеряла существенную часть родовой гордости. Еще раньше, по доброму совету сослуживцев, "урезал" свою фамилию Анзельм Бейнар-Бейнарович. После службы в Красной Армии в начале двадцатых он стал по документам просто Александром Бейнаровичем.

По его признанию, в армии он пристрастился к футболу и к военной полковой музыке духовых оркестров. А так как был Александр парнем могучим, рослым, то быстро стал незаменимым и на футбольном поле, где играл правого "бека" (защитника), и в полковом оркестре, где его инструментом была труба.

На архивном снимке вы видите футбольную команду общегубернской военно-политической школы Сибирского военного округа. На фоне замечательных ворот, где вместо сетки - березовые жердочки, стоят футбольные гвардейцы разного калибра. Четвертым по счету стоит капитан и центрфорвард Павел Лукин-Григе. За свою двойную фамилию ему потом еще придется ответить, а пока он лучший игрок, лидер команды ОВПШ и один из известных в Томске организаторов спорта. Последним в футбольной шеренге - как самый рослый и самый мощный - стоит Александр Бейнарович, знатный правый бек.

До армии за плечами у Анзельма-Александра была только церковно-приходская школа и полтора курса железнодорожного техникума. Пошел было по отцовским стопам, но пришлось из техникума уйти - семье Бейнар-Бейнаровичей не на что было жить. Пошел работать на склад, потом - учетчиком, потом самоучкой вышел в счетоводы, и так, не окончив за свою жизнь никакого специального учебного заведения, дослужился в итоге до начальника финансов завода резиновой обуви. А для души была игра в футбол и игра в духовом оркестре Добровольного пожарного общества. В футбольной команде "Пожарник" Александр Бейнарович также выступал в роли бека, и команда подобралась неплохая: в 1928 году в осеннем розыгрыше "Пожарник" стал чемпионом по классу "Б". Если учесть, что по классу "А" обычно играли 3-4 клуба, то пожарники являлись, как минимум, пятой по силе командой Томска, это был неплохой уровень. Конечно, по футбольным талантам Александр уступал своему брату Вацлаву, и недаром тот играл за команду, держащую первенство в классе "А". Однако у Александра были свои футбольные достоинства: хорошо поставленный, мощный удар, уверенная игра на "втором этаже" и техничное исполнение многих сложных ударов: "английский" (внешней стороной стопы), "ножницы" (удар через себя в прыжке), "датский" (удар пяткой по летящему сзади мячу) и другие. До какого года играл в футбол Александр Бейнарович, сейчас сказать трудно: последняя фотография "Пожарника" датируется 1930-м годом, а футбольная летопись начала тридцатых годов в Томске была куда более скудной, чем в дореволюционные годы. Остается предположить, что играл он примерно до рождения сына Владислава (1932 год), а став отцом большого семейства с тремя детьми, с футболом "завязал" в 29 лет. Но вот трубу для души оставил и играл в духовом оркестре еще и в тридцатые годы.

А в апреле 1938 года случился серьезный "антракт": Александр Геронимович был арестован. Люди говорили потом, что это была жестокая месть директора маслозавода, которому Бейнарович отказался подписать бухгалтерские документы - оплату за пролетку, на которой директор раскатывал со своей подругой. "У нас такой статьи расходов нет", - будто бы сказал Александр Геронимович, тогда-то директор и подыскал ему другую "статью". Допросы в НКВД с применением самых широких методов (в том числе и жестоких избиений) ломали очень многих. Бейнарович - после первых допросов, после выбитых револьвером зубов -с удивлением узнал, что он является членом контрреволюционной организации, готовившей покушение на товарища Эйхе - главного партийного руководителя Западно-Сибирского края. Чудовищные были, конечно, времена, и страшные для людей, угодивших в тюрьму. Александр Геронимович с благодарностью вспоминал одного из своих сокамерников - старого большевика Марченко. В камере он был комиссаром по поднятию духа. Сам не слишком-то крепкого сложения, он находил в себе силы подбодрить избитых после допроса. Он сумел настроить всех - не оговаривать никого, не признаваться в чудовищных преступлениях, придуманных следователями, и такая моральная поддержка и настрой помогали выстоять в этих испытаниях. Правда, помог тогда и его величество случай. Когда следователи уже собрались привычно завершить дело "о подготовке покушения на товарища Эйхе", произошло непредвиденное: сам "товарищ Эйхе" был арестован центральными органами НКВД как "враг народа". Скрипя зубами, арестованных по этому делу органы НКВД выпустили на свободу с формулировкой "в связи с прекращением дела за недоказанностью предъявленного обвинения". По сути, это могло означать отсрочку, но вскоре началась война, что несколько охладило рвение НКВД. Александр Геронимович "врагом народа" не стал и продолжил трудиться на томских предприятиях - Химзавод, трест "Рыбтара", электроламповый завод, Томский завод резиновой обуви. Старший сын Анатолий в 1944 году погиб на фронте. Но зато в военное лихолетье подрос младший сын Владислав, которого отец начал приучать к футболу и к спорту вообще. Купил сыну велосипед - редкость по тем временам для детворы. А в 1946 году где-то раздобыл настоящие бутсы подросткового размера и стал всерьез приучать Владислава к футболу. Немного учил приемам и ударам. Владислав Александрович до сих пор помнит эти уроки: "Первый и самый простой удар - носком. Удар сильный, но неточный. Гораздо более точный, но сложный по исполнению - "английский". А есть еще "ножницы" - смотри…". Но, конечно, главная учеба была на школьном стадионе. Семья Бейнаровичей в годы войны из "родового гнезда" на Большой Подгорной перебралась на Тверскую. А вскоре совсем рядом соорудили небольшой стадиончик при школе № 43 - на углу Герцена и Тверской. Тут были настоящие ворота, и с утра до вечера шли футбольные баталии. Бейнарович был среди главных заводил соревнований улица на улицу. Сначала только один Владислав был в бутсах (и это давало ему некоторый авторитет и преимущество), потом стала появляться футбольная "обувка" и у других парней. Двухлетняя практика дворового футбола, бесконечное "мотание" с мячом дали впоследствии Владиславу неплохую технику, а отцовские уроки и бутсы плюс регулярные велосипедные тренировки, развивающие мышцы ног, позволили ему выработать сильный прицельный удар. Отец, правда, говорил, что этот удар перешел к Владиславу по наследству, ведь бек Бейнарович-старший тоже славился мощными "выстрелами". Получив семилетнее школьное образование, Владислав поступил в Томский индустриальный техникум. Сделал это по настоянию отца: у того было плохо со здоровьем и он боялся "недоучить" сына. Александр Геронимович посоветовал пойти в техникум, чтобы вместе с аттестатом зрелости получить и профессию. А за себя Александр Геронимович был не очень уверен - сердчишко пошаливало, стенокардия.

Предчувствия сбылись много позже, через 12 лет, когда Александр Геронимович умер от инсульта прямо на рабочем месте. Но он застал и два сыновних диплома с отличием (за техникум и институт), и его первые успехи в работе, успел порадоваться внучке Лене, а также своими глазами увидел, как сын превзошел отца на футбольном поприще. Школа дворового футбола быстро помогла Владиславу попасть в неплохую команду "Трудовые резервы", где он играл правого инсайда в первенстве Томска по второй группе. На следующий сезон дворовый друг Юра Соколов переманил играть за "Медик" центральным нападающим, а третий сезон Владислав уже был центрфорвардом и капитаном техникумовской команды "Цветмет" (техникум относился к Министерству цветной металлургии). "Цветмет", кстати, был командой задиристой и прославился тем, что годом ранее выиграл финал кубка Томска у могучего "Торпедо". Ну а зимой он брал в руки клюшку для русского хоккея и, опять-таки в роли капитана и центрфорварда "Цветмета" стал победителем первенства Томска по второй группе.

Поступив в Политехничекий институт, Бейнарович, вопреки логике, оказался не в знаменитой "Науке", а в "Спартаке" - со своими друзьями. Но теперь он уже играл левого защитника в сильнейшей лиге Томска. "Спартаковская карьера" продолжалась до тех пор, пока студент-первокурсник не попал зимой на хоккее на глаза руководству спортклуба "Наука" - тренеру Васадзе и капитану команды Виктору Валлису:

- Почему это ты, наш студент, играешь за "Спартак"? - возмутились они и …

Одним словом, зимний сезон доигрывал за "Политехник - 1". А в футбол выступал за студенческую "Науку" - с весны пятьдесят третьего до июля пятьдесят шестого. За это время защитник Бейнарович успел собрать неплохую коллекцию футбольных наград(не считая чемпионских хоккейных титулов): чемпион Томска по первой группе (1954 год), обладатель кубка Томска (1953 год), чемпион Томской области (1954 год), финалист кубка области (1953 год), призер областных и городских первенств, участник междугородних матчей на первенство и кубок РСФСР.

Однажды довелось играть против Никиты Симоняна и других спартаковских корифеев, и левый защитник Владислав Бейнарович достойно отыграл вместе со своими товарищами против сильнейшего соперника. Талантливый томский игрок Леня Кадкин в начале встречи сумел открыть счет, но соперники все же отыгрались, а потом и вырвали победу.

Команда "Наука" как-то даже в кинохронику "Новости дня" попала. В игре с приезжей командой мастеров был прорыв, вратарь "Науки" вышел на перехват, но нападающий перекинул через него мяч и… Уже на самой линии ворот Владислав догнал мяч и зафитилил его в небо, спасая команду от гола. Матч был выигран 1:0, что и послужило новостью для репортеров.

За годы футбольной карьеры довелось поработать с несколькими тренерами, у каждого старался перенять что-то полезное: у Васадзе - уроки тактики, у Усенко - значимость физической готовности (бегать кроссы "через не могу", в том числе и по глубокому снегу), у Зубача (ссыльного футболиста из Западной Украины), тренировавшего томский "Спартак", он научился технике исполнения подкатов. Еще Зубач научил нескольким индивидуальным приемам в борьбе с нападающими, в отборе мяча, кое-что освоил сам. Одним словом, Владислав Бейнарович был неплохим, техничным защитником, высокорослым, атлетичным, с хорошим ударом. Некоторую нехватку скорости умело компенсировал тактическими и техническими приемами. Не зря отец с удовольствием ходил на матчи "Науки" и гордился, что сын играет на таком высоком томском уровне. "Наука" тогда постоянно боролась за лидерство с "Торпедо", а были еще два очень сильных конкурента - "Динамо" и ТОКЗАУ (Томское артиллерийской училище). Но студенческая команда подобралась тогда сильная, с яркими и талантливыми футболистами. Не случайно потом центрфорварда Леню Кадкина, умевшего в одиночку "протащить" мяч от центра поля до ворот и забить гол, пригласили в команду мастеров донецкого "Шахтера". Да и других талантливых ребят хватало.

Почему же, все-таки, Бейнарович не вошел в число лучших томских защитников 50-х годов, не попал в сборную области, выступавшую под маркой "Торпедо" в первенстве РСФСР - как ряд его партнеров из "Науки"? Сейчас, спустя многие годы, Владислав Александрович считает, что ему недоставало спортивной злости, был мягковат по характеру - как говорится, "гнилая интеллигенция". Хотя с его габаритами можно было так двинуть соперника корпусом, что тот бы потом не сунулся на этот край. Случалось, что, озлившись, он мог наглухо закрыть любого подопечного. Как-то в игре с "Торпедо" его поставили на непривычное место правого хавбека. В перерыве капитан команды высказал Бейнаровичу: мол, а что это "твой" Бальсам (один из лучших игроков "Торпедо" - ред.) гуляет, как хочет, гол соорудил. Больше Бальсаму "гулять" не пришлось: Владислав не дал ему ни вздохнуть, ни охнуть. Да еще сам выдал высокий крученый навес Толе Михайлову, который головой направил мяч мимо Коки Карташева. "Наука" тогда выиграла у своего принципиального соперника 2:1.

В 1956 году в разгар футбольного сезона пришлось уехать на длительную производственную практику в Барнаул. Вернулся уже к осени, к концу первенства. В "Науку" больше не пошел: тут и последний семестр, и учеба, потом - свадьба, дипломирование, распределение…

Словом, ушел из "Науки" в науку, в работу, одновременно строил квартиру, а с футболом пришлось завязать. Весной и летом ноги еще по привычке гудели в ожидании футбола, ударов по мячу, но выбор был уже сделан. И выбор, конечно, правильный - Владислав Александрович далеко продвинулся в сфере науки и высшей школы, стал одним из известнейших ученых Томска. В свои семьдесят лет Владислав Александрович - доктор технических наук, профессор ТУСУРа, член-корреспондент Академии технологических наук РФ, лауреат Большой серебряной медали ВДНХ СССР и звания "Заслуженный изобретатель Российской федерации", "Почетный работник высшего образования РФ"… Регалий и заслуг очень много, всех и не перечислишь. И только с сугубо футбольной точки зрения есть небольшое сожаление: жаль, что футбольная династия Бейнар-Бейнаровичей , чемпионов Томска 20-х и 50-х годов, не получила своего развития. Внук Бейнаровича, тоже Владислав - в футбол не играет, у других Бейнаровичей в семье в основном дочки да внучки. Вот, может быть, в далекой Польше, на прародине, по линии младшего Владимира Бейнар-Бейнаровича обнаружились какие-нибудь футбольные таланты у правнуков? Ведь "Еще Польска не сгинела", не так ли?